Рассказывает
Юрий Левитан
Я
это или нет?
Случилось
это в 1952 году, еще при Сталине. Хоть он и был отъявленный антисемит, но голос
мой по радио ему импонировал. Говорят, еще до войны, он сказал на Политбюро:
"Я думаю, что все важные сабития должэн гаварить по радио товарищ
Левитан". Я читал в Отечественную войну все сообщения Совинформбюро и в
"Последнем часе", перечислял, когда и из скольких орудий будет салют.
Радио начинало говорить в шесть утра. Когда было важное правительственное
сообщение, мне с вечера звонили в мою коммунальную квартиру и сообщали, что в
полпятого утра за мной заедет машина. Если трубку брал мой сосед-алкаш, он кричал
мне: "Борисыч, тебя с радива. Пойдешь ротом деньги зарабатывать".
И
вот, звонят мне с вечера - завтра читать что-то важное. А выступали тогда
только в прямом эфире, записей еще не существовало, да и документ давали в
последний момент.
А
часов в двенадцать - у меня сердечный приступ. Вызвали "скорую".
Врач: "Немедленно в больницу". Я говорю: "Да вы что? Мне
правительственное сообщение в шесть утра читать". Врач: "Какие там
шесть утра. Дай вам Бог вообще оклематься". Я потерял сознание. Очнулся в
больнице. В голове страшные мысли: что будет, если я утром не выйду в эфир. Это
же смерть без всякого инфаркта. Проносится такая картина: товарищ Сталин в
шесть утра включает радио и слышит, что читает не еврей Левитан, а кто-то
другой. Вызывает Берию:
- Лаврентий, а пачему не Левитан гаварит по радио?
- Он заболел, товарищ Сталин.
- Нам не нужны бальные дикторы. У нас нэт нэзаменимых людей.
- Понял, товарищ Сталин. Примем меры.
И
вот я уже на нарах.
Вскоре приехали в больницу первый зам. Председателя Всесоюзного радио и главный
редактор "Последних известий". Стали умолять врачей, чтобы отпустили
меня хоть на один час. Те отвечают: "Берите, но мы гарантируем, что живым
вы его не довезете. Он не транспортабелен".
И
вот - шесть утра. Позывные Москвы. Естественно, я не сплю. Сердце сжалось еще
больней. Что-то сейчас будет. И вдруг... я слышу свой собственный голос,
читающий новое Постановление ЦК. Сомнений нет - это я. Все мое. И тембр, и
интонации, и паузы, и даже вдох мой. Показалось, что я схожу с ума. Или уже сошел.
На худой конец - слуховые галлюцинации.
Что
же произошло? Ночью на радио объявили аврал. Начальники знали, что и они тоже
будут ходить в виноватых. По телефону вызвали всех работников. Вопрос один -
что делать?
И
тут кто-то вспомнил, что на одном актерском сборище щупленький еврей, недавний
выпускник ГИТИСа, делал пародии на Бориса Андреева, Петра Алейникова, Василия
Меркурьева и других, в том числе и на меня. Один в один. Но ни имени его, ни
где живет - никто не знает. Есть только описание внешности. Тотчас разбудили
директора ГИТИСа. Он уже будил, кого ему надо. Вычислили.
В
общем, часа в четыре домой к молодому актеру заявились два чекиста, разбудили -
парень, конечно, страшно перепугался - его в машину и на радио. Дали текст,
заперли на ключ в дикторской, чтобы он текст освоил. Минут через сорок он
попросил послушать, как он читает. Повели в студию, и он через микрофон
прочитал все Постановление.
Слушавшие
минуту молчали, потом зааплодировали. У женщин выступили слезы. Спас всех.
Это
был в дальнейшем известный артист эстрады, непревзойденный мастер пародий
Геннадий Дудник. Позднее мы с моим дублером познакомились, и я подарил ему
золотую печатку с надписью: "За спасение диктора".
Из книги Е. Захарова и Э.
Менашевского
"Еврейские штучки"
Рассказывает
Марк Розовский
Самую
популярную фразу Жириновского первым придумал я
Сейчас
очень популярны слова Жириновского: мама - русская, папа - юрист. А ведь я
задолго до него произнес подобную фразу. Во мне три крови. Папа - еврей. Мама -
полу-русская-полугречанка. Родиться меня угораздило в незабываемом 1937 году.
Паспорт я получал в не менее памятном 1953 году. Папа в это время мотал в
ГУЛАГе 18- летний срок. Когда встал вопрос, кем меня записывать в паспорте,
мама сказала: "Только не евреем. Сам видишь, что делается. Будешь
греком". Так и записали. Один мой товарищ сказал, что я проделал путь из
евреев в греки. По окончании журфака я поступал на работу на радио. Начальник
отдела кадров полистал мои документы, посмотрел внимательно на меня и спросил:
- А почему это вы грек?
- Мать - гречанка, - говорю.
- А отец?
И тут я совершенно непроизвольно говорю: инженер.
Об этой фразе знали многие мои друзья. Жванецкий с моего разрешения вставил эту
фразу в миниатюру Райкина "Автобиография". Райкин так и говорил:
"Мама у меня гречанка, папа - инженер". И зал хохотал. Потом Войнович
использовал эти слова в своем романе "2042". Так что Владимир
Вольфович тут плагиатор.
А недоразумения с моим "пятым пунктом" продолжались. Поступаю на
Высшие сценарные курсы. В первый же день вызывает меня к себе директор курсов,
бывший кегебешник, ныне писатель.
- Что это вы написали в своей анкете? Какой вы грек! Думаете, мы не знаем?
Я молча достаю паспорт и показываю. Он чуть со стула не упал.
- Извините, - говорю, - жизнь заставила быть греком.
Из книги Е. Захарова и Э.
Менашевского
"Еврейские штучки"
Рассказывает
Александр Ширвиндт
Bам
можно не уезжать
Первый
раз в Израиль мы с Державиным летели из Риги с посадкой в Симферополе. Прямых
рейсов из Москвы еще не было. Попутчиком оказался израильтянин. Насмотревшись
на пустые полки тогдашних наших магазинов, он говорил мне: как вы тут живете?
Уезжайте в Израиль. В Симферополе из самолета не выпускали, так как таможню мы
прошли в Риге, тогда еще советской. А нам с Мишей захотелось коньячка. Мы
попросили разрешения постоять на верхнем трапе, подышать воздухом. Пограничники
нас узнали. Мы попросили достать бутылку коньяка. Кто-то куда-то сбегал и
принес. Наблюдавший эту сцену израильтянин сказал мне: "Ну, вам пока можно
не уезжать".
Из книги Е. Захарова и Э.
Менашевского
"Еврейские штучки"
Рассказывает
Бен Бенцианов
Концерт
с русским акцентом
Было
это в 70-е годы. В Колонном зале Дома Союзов в Москве проходило какое-то важное
совещание директоров промышленных предприятий. Как объяснили нам, артистам, в
зале "командиры производства". Потом шел концерт. Вел его прекрасный
конферансье Олег Милявский. Концерт начинался с блока "русских
номеров". Милявский объявляет: выступает оркестр русских народных
инструментов имени Осипова. Исполняется "Русская сюита". Следующий
номер: "Русский танец". Затем - русская народная песня "Есть на
Волге утес". Потом конферансье объявляет: "Чайковский "Анданте
кон-табеле", исполняет Леонид Коган".
И тут какой-то "командир производства", сидевший перед самой сценой
и, видимо, уже "принявши" немного, громко спросил:
- Тоже русский?
Милявский слегка растерялся и сказал: "Советский".
На этом 1-е отделение закончилось. Начиная 2-е отделение, Милявский объявляет:
"Лауреаты Всесоюзного конкурса артистов эстрады Александр Лившиц и
Александр Авенбук" и, обратившись к тому самому "командиру
производства", спрашивает: "У вас, товарищ, ко мне вопросы
будут?"
Из книги Е. Захарова и Э.
Менашевского
"Еврейские штучки"
Рассказывает
Роман Карцев
Так
он не иностранец
Приехал
я в свой родной город Одессу на "Юморину". Жил в гостинице
"Красная", это лучшая гостиница города. В отдельном люксе. Каждый
день мне меняли полотенца, и я от души радовался за наш высокий сервис. Прохожу
как-то мимо дежурной по этажу, рядом с ней стоит горничная. Дежурная
здоровается со мной, а когда я прошел, говорит горничной: это наш земляк -
артист Роман Карцев.
- Какой артист?
- Ну тот, что раки: маленькие по три, большие - по пять.
Слышу, горничная ей говорит:
- Что же я ему каждый день полотенца меняю? Я же думала, что это иностранец.
Это
пока еще Одесса
Звоню
из Москвы в Одессу:
- Алло! Это Одесса?
- Пока еще да, - отвечают из трубки.
Из книги Е. Захарова и Э.
Менашевского
"Еврейские штучки"
Рассказывает
Иосиф Прут
Сообразили
на семерых
Как-то
мы, семь писателей, среди которых был Михаил Светлов, написали в Союз писателей
письмо с некоторыми предложениями о работе Союза. Но нашлась другая группа
писателей, которая выступила против наших предложений.
Светлов заметил: "Мы отправили письмо семи, а получили ответ
антисеми..."
Главное
в фильме - название
Кинооператор
Соломон Коган ездил из Одессы с китобойной флотилией "Слава". Фильм
понравился начальству, предложили его назвать "Советские китобои".
Когда мы с Коганом остались одни, он недовольно сказал:
- Ну кто пойдет смотреть фильм с таким названием?
- У меня есть другое название,- сказал я, - но его едва ли утвердят.
- Какое? - заинтересованно спросил Коган.
- Бей китов, спасай Россию!
Из книги Е. Захарова и Э.
Менашевского
"Еврейские штучки"
Рассказывает
Аркадий Хайт
Как
родился анекдот про Брежнева
В
1976 году страна отмечала всенародное событие - 70-летие Леонида Ильича
Брежнева. Геннадий Хазанов был среди приглашенных артистов для выступления на юбилейном
банкете с монологом учащегося кулинарного техникума. Брежнев обожал эти
монологи.
По мере приближения этого события, Гена очень волновался.
- Знаешь, - сказал он мне,- как-то неудобно получается. Встаю и ни с того, ни с
сего начинаю барабанить этот монолог. Может, надо пару слов от себя, поздравить?
Я отвечаю: у них там протокол, отсебятина запрещена. Ну - пару слов, наверно,
можно.
- Хорошо, - говорю. - Вот тебе поздравление. Встаешь и начинаешь: "Дорогой
Леонид Ильич, Вам сегодня исполнилось 70 лет. Вы на
целых 11 лет старше советской власти, а выглядите гораздо лучше, чем она".
Гена рассмеялся и больше ко мне не приставал. Через несколько дней в ЦДРИ мне
шепотом рассказали это как новый анекдот про Брежнева.
Из книги Е. Захарова и Э.
Менашевского
"Еврейские штучки"
Рассказывает
Григорий Горин
Это
даже при царе не допускалось!
Мы
с Аркановым принесли на радио для юмористической передачи "С добрым
утром!" свою первую юмореску. Было это в те годы, когда на ТВ не очень
жаловали еврейские фамилии и физиономии тоже. Редактор прочитал и одобрил. Но
больше всего он смеялся над нашими подписями под юмореской: Аркадий Штейнбок и Григорий Офштейн. Отсмеявшись, он
сказал:
"Ребята, такого даже при царе не разрешали. Придумайте себе
псевдонимы". Так мы стали Аркановым и Гориным. А потом Владимир Вой-нович
дал шуточную расшифровку моей новой фамилии: Гриша Офштейн Решил Изменить
Национальность.
Из книги Е. Захарова и Э.
Менашевского
"Еврейские штучки"
НЕГРАМ
ПОВЕЗЛО БОЛЬШЕ
В
разгар борьбы с "космополитизмом" Поль Робсон привез в Москву свой
концерт, в который включил английские, негритянские и еврейские песни. В
соответствующих органах ему сказали, что еврейских песен петь не стоит, так как
евреев у нас мало.
- А негров много? - поинтересовался Робсон.
БУДУТ
ПЕТЬ ПО "МАТУШКЕ"
В
серьезном разговоре о текстах оперных арий композитор Дмитрий Шостакович как-то
сказал:
- Если по роману Горького "Мать" будет написана опера, то там
друзья Павла Власова будут петь: "Павел, твою мать, твою мать
арестовали!"
В
ПОИСКАХ КРАСОК
Когда
великий еврейский художник Марк Шагал посетил Москву, его приняла тогдашний
министр культуры Екатерина Фурцева. Она спросила его:
- Марк Захарович, почему вы эмигрировали?
Он ответил:
- Я эмигрировал потому, что искал краски. Мне нужны были краски, и я не смог их
найти на родине...
- Странно, - заметила Фурцева, - для советских художников
это не проблема.
- Да, - сказал Шагал, - но они обходятся одной красной краской.
НЕСЛЫХАННАЯ
НАГЛОСТЬ
Когда
в Москве на площади Свердлова установили памятник Карлу Марксу работы Кербеля,
Фаина Раневская прокомментировала это так:
- А потом они удивляются, откуда
берется антисемитизм. Ведь это тройная наглость! В великорусской столице один
еврей на площади имени другого еврея ставит памятник третьему еврею.
зете было
напечатано "Проблемы косметической физики".
|