Для меня и моего взвода
обстановка поменялась к концу февраля. Нам предстояло участвовать в одной
операции по ликвидации крупной группировки. Начавшаяся подготовка
изменила наш уклад жизни, но изменить уклад армии, мышление наших командиров не
сможет ничто. За якобы добром, столько всякой мути, что уму непостижимо. В наше
время ходил анекдот, что американцы задумали объявить нам войну, но не
начинать, после чего русские замучают себя сами строевыми смотрами.
Что-то подобное
началось и теперь, замучить нас до конца помешала сама операция, её необходимо
было начинать. По замыслу нам необходимо было уничтожить банду в провинции
Кунар. По данным там было более 5-и тысяч человек. В недалёком прошлом это был
пограничный полк, хорошо вооруженный нашим оружием. Чего они там не поделили, не
знаю, но нам было приказано уничтожить эту группировку в первую очередь.
Это была самая первая
крупная операция, проводимая нашими войсками на территории Афганистана. Силы
были привлечены крупные, кроме двух десантных батальонов там привлекались
подразделения из 40-й армии, много было задействовано авиации.
Нашему батальону
предстояло на вертолётах высадиться высоко в горах, с целью не допустить их в
горы, где были подготовлены огневые позиции. Так называемый час «Ч» (начало
атаки) был назначен на 8 часов утра 29 февраля 1980 года. К этому времени все
должны были выдвинуться на исходные позиции.
С момента того как
только первый солдат выйдет из вертолёта, а это должен быть с нашего
батальона, начиналась операция. В полном
боевом снаряжении рано утром батальон прибыл на аэродром, где нас ожидали 50
вертолётов. Последний день зимы выдался солнечным, прямо как в песне, что для
кого-то лётная погода, а для кого-то проводы любви.
Мы взлетели строго по
плану, без происшествий прошел и сам перелёт, за исключением того, что высадили
нас не в том месте, где намечалось. Это стало началом наших неудач.
Не всё пошло по плану и у войск, которые
выдвигались по дороге, они натолкнулись на большие завалы и на исходный рубеж
не вышли. Так, что в бой пришлось вступать только нам. Самолёты и вертолёты
начали свою работу, но мне так кажется, этим только разбудили противника,
который начал выдвижение на свои позиции расположенные на нашем пути. Высадились мы в одном
месте вместо двух по плану и так
получилось, что здесь я видел весь свой взвод в полном составе в последний раз,
а некоторых даже и вообще. С этого места наши пути расходились, каждой роте
батальона предавалось по отделению. Каждой роте была поставлена своя задача, а
действовать, предстояло друг от друга на большом удалении. С одной из рот и
отделением сапёров нужно было идти и мне.
Начав выдвижение на
свои рубежи, стало ясно, что мы себя очень перегрузили. Боясь чего-то не взять,
мы взяли с собой, кажется всё. Впервые, десантники надели каски и бронежилеты,
Много взяли боеприпасов, да и еды взяли с большим запасом. Всё сказалось на
первых же метрах пути. Двигаться пришлось не по дороге, и даже не по тропинке,
солдаты растянулись, движение замедлилось до невозможного. Управлять
подразделением в таком состоянии было очень сложно. Так мы и встретили нашего
противника.
Бой завязался, как-то
необычно, мы были к нему не готовы, но и противник также, почему-то пошёл на
нас в атаку снизу. Можно было легко заманить нас в ловушку, позволив спуститься
немного ниже.
Неся большие потери,
с фанатизмом надвигались на нас, хотя
было понятно, что добиться успеха с этой позиции невозможно. Начался обстрел,
нас и с соседних отрогов, но они были далеко. Основные потери мы понесли от
трёх человек непонятно как оказавшихся сзади нас. Как только засада была
уничтожена, стало гораздо легче, да и авиация начала нас поддерживать. Только
вечером бой наконец закончился, стали подводить итоги: шесть человек у нас были
убиты, в их числе и мои двое сапёров, около двадцати получили ранения, многие
тяжелые. Прострелили и мне ногу, но кость была не задета и в горячке я это
почти не заметил.
Ночью собрали раненых и
убитых. Из офицеров остались в строю, я и командир роты. Начали оценивать
обстановку. Ночь выдалась лунная, огромная луна освещала всё ярким желтым
светом. Расставили солдат, приказали готовиться к обороне. Была попытка и самим
выйти к дороге. По приказу командира роты, я взял часть людей, и начал
спускаться вниз. Пройдя не более сотни метров, понял, что имея столько раненых,
самостоятельно нам отсюда не выйти. Последовал доклад командиру батальона и
получен приказ оставаться на месте.
Утром нам сообщили о
том, что принято решение забрать раненых и убитых вертолётом, а остальные будут
выходить самостоятельно. С ротным пошли выбирать площадку, где бы смог
приземлиться вертолёт и здесь в колено ранили командира.
Вертолёту пришлось
делать два рейса, только тогда собрав остатки роты, я повёл всех к основным
силам батальона и только сейчас, соединившись со всеми, можно было немного
успокоиться. Здесь я узнал, что в батальоне большие потери, о многих не было никаких
сведений. Не было и моих трёх солдат, вместе с моим замом. В плохое не хотелось
верить. На следующий день начались поиски пропавших, каждый раз группы поиска
возвращались с плохими новостями, они находили только убитых.
Нашли и моих, все трое
были вместе, видно было, что они оборонялись очень сильно, по всему получалось,
что они приняли на себя основной удар противника, прикрыв собою остальных.
Почти две недели
провели мы в этом месте, прежде чем возвратиться на основную базу в Кабуле, где
мне пришлось встретить своё 30-летие, а 36 матерей получили к женскому дню
печальные “подарки”
Так для нас закончилась эта операция. Потом её
долго обсуждали, в итоге всех участников было решено наградить. Все получили
различные награды. А двоим было присвоено звание «Героя Советского Союза», один
из них мой замкомвзвод старший сержант Чепик Николай Петрович, к сожалению
посмертно. Указ правительства вышел к маю месяцу, награды нам вручил 9-го мая
Маршал Советского Союза Соколов. Получил орден Красной Звезды и я.