«В самолете я задремал. Проснулся, когда в ладонь ткнулся холодный и мокрый собачий нос. Привычным движением почесал родное на ощупь ухо, не сразу сообразив, что моего пса на борту самолета МЧС, летящего в Косово, быть никак не может. Открыв глаза, я встретился взглядом с лохматой немецкой овчаркой. Она смотрела на меня так, будто мы старые друзья, встретившиеся после долгой разлуки. "Вулли, ну как тебе не стыдно, - раздался голос из глубины салона, - что ты вечно ко всем липнешь?" Собака застыдилась и опустила повинную голову. Я попробовал за нее заступиться: "Просто от меня псиной пахнет". - "Да ей что пахнет, что не пахнет, а если еще что-нибудь вкусное дать - вообще не отойдет, - к нам через ящики с оборудованием пробирался хозяин любвеобильной овчарки, высокий белобрысый парень в форменной эмчеэсовской куртке. "Я такой лизучей собаки в жизни не видел, - парень наконец добрался до нас и, взяв Вулли за ошейник, скомандовал с напускной строгостью: - А ну пошла на место". И продолжал совершенно другим тоном, как бы оправдываясь: "Мы ее из приюта взяли. Наверное, натерпелась в детстве. - И уже с гордостью добавил: - Зато теперь лучшая собака в отряде. Только в прошлом году нашла больше сотни мин".

 

Как работает Вулли, я увидел через несколько дней, когда бригада саперов МЧС, работающая в Косово, поехала на свое первое в этом году разминирование.

 

Десант

 

В отряде 20 человек: саперы, кинологи, врачи и повар Федорыч. Вообще-то Владимир Федорович Бузинский никакой не повар. Он - электрик. Готовка - его хобби. Однако в этом деле он достиг изрядных высот, в чем корреспонденты "Итогов" имели возможность убедиться. Федорыч не повар, он артист. И добавки всегда можно попросить - не откажет. В командировках саперы живут на своих харчах - сбрасываются и закупают продукты оптом. За жилье платит родная контора - МЧС. Вернее, ее дочернее предприятие, специализирующееся на разминировании, - фирма "Эмерком".

 

Поиски жилья - непростая задача. Оно должно отвечать нескольким требованиям. Во-первых, безопасность. (Применительно к российским саперам в Косово это означает, что село должно быть сербское, а дом должен стоять неподалеку от блокпоста.) Во-вторых, двор нужен просторный, чтоб было где устроить вольеры для собак. Ну и, разумеется, "база" должна располагаться в непосредственной близости от района разминирования - максимум в часе езды на машинах.

 

Для подготовки плацдарма примерно за месяц до высадки основного саперного десанта в Косово прилетели "квартирьеры". Им предстояло провести переговоры с руководством противоминного ооновского центра, который и отвечает за все работы по разминированию Косово, оговорить участок, примерные сроки работ и получить карты (на языке саперов - формуляры). Кроме того, необходимо установить контакты с кейфоровцами и с местным населением, которое привлекается к различным подсобным работам.

 

В этом году жилье наши саперы приискали в небольшой сербской деревеньке Партеш, примерно в часе езды от столицы Приштины и от македонской границы. Минных полей в Косово хватает, но большинство из них расположены по границе с Македонией. В 1999 году сербские военные, ожидая вторжения сухопутных сил НАТО в Косово, заминировали чуть не все приграничные горные перевалы. Два небольших дома сняли неподалеку от блокпоста, на котором несут службу греческие военные.

 

На следующий день приехал греческий полковник - его бойцы наткнулись на заминированный участок. Наутро бригада выехала на место.

 

Богатый заказчик

 

Разминированием ООН вплотную занялась с конца восьмидесятых годов, включив эту проблему в число гуманитарных вопросов, которое под силу решить только мировому сообществу в целом. До этого каждая страна самостоятельно очищала собственную территорию от мин. На сегодняшний день в мире разминированию подлежат огромные пространства. В Европе - Балканы, многие страны в Африке - такие, как Алжир, Ливия, Уганда. Почти вся Юго-Восточная Азия, целые регионы в Центральной Америке. Рынок разминирования (а это весьма прибыльный бизнес) сложился задолго до того, как на масштабы этой проблемы обратила внимание ООН. Главенствующие позиции на нем занимают американские и южноафриканские фирмы, и, разумеется, без боя никто его россиянам не отдаст.

 

Все подряды противоминного центра ООН распределяются на конкурсной основе - на каждый участок в той или иной стране объявляется тендер. Компании, пожелавшие в нем участвовать, должны предоставить организаторам работ исчерпывающую информацию о своих технических возможностях и оснащении отряда (этот вопрос, по мнению сотрудников ООН, важен прежде всего с точки зрения безопасности - соискатели должны доказать, что будут искать мины, используя современную технику, а не кирки и лопаты), а также представить в комиссию нечто вроде резюме с рекомендательными письмами предыдущих заказчиков. Об остроте борьбы за любой подряд свидетельствуют попытки дискредитировать конкурента. Например, в прошлом году ряд западных фирм, используя "шпионские сведения", несколько раз докладывали руководству противоминного центра в Приштине о якобы существующих недостатках в работе российских саперов. (То они будто бы не выставили охранение, то якобы неправильно разметили границы участка.)

 

Эмчеэсовцы на этот рынок пришли относительно недавно - в конце 1996-го. Первый подряд получили в Боснии. С тех пор не было года, чтобы российские саперы не работали на Балканах. "Прекрасно помню наш первый выигранный тендер, - рассказывает корреспонденту "Итогов" замминистра по чрезвычайным ситуациям Юрий Бражников, - сумма контракта 1 миллион 200 тысяч долларов. Тогда нам казалось, что это бешеные деньги. Но очень скоро мы поняли, что львиная доля денег уходит на оборудование. Конечно, фирмам, давно работающим на этом рынке, попроще - нам же пришлось почти все закупать с нуля. Например, современный костюм сапера, отвечающий всем международным требованиям, стоит около 5 тысяч долларов, а хороший миноискатель 2-3 тысячи. А еще нужны санитарные машины, медоборудование. Словом, много чего. Западные компании, специализирующиеся на разминировании, хорошо зарабатывают на рекламе спецодежды и спецсредств. Мы пока только мечтаем о таких контрактах".

 

Осенью эмчеэсовцы собираются вновь побороться за новые контракты. Шансы на победу очень хорошие - российский отряд, численность которого составляет около одного процента международного саперного корпуса в Косово, разминировал 19% всех минных полей.

 

Это при том, что вообще-то саперы - люди неспешные. Некоторые поговорки русского народа (обожающего быструю езду) они на дух не переваривают. И правда, трудно вообразить, чтобы они кого-нибудь послали "слетать мигом", чтоб "одна нога здесь, другая там".

 

В поле

 

Пока мы тряслись в уазике по проселочной дороге, один из опытнейших саперов МЧС Виктор Кунц объяснял корреспонденту "Итогов", что такое "работа по вызову": "Одно дело, когда крестьянин нашел на своем поле неразорвавшийся снаряд (по качеству натовские боеприпасы мало чем отличаются от российских. Как и Чечня, Косово буквально нашпиговано неразорвавшимися бомбами и ракетами. - "Итоги"), и совсем другое, когда, как сейчас, поступает сообщение, что обнаружен заминированный участок. Тут главное - не найти и разминировать, а точно определить границы минного поля".

 

Примерно через полтора часа мы добрались до места. Вокруг - уже частично распаханные холмы, на гребне одного из них - редкий перелесок. Сопровождавший нас греческий офицер выскочил из машины, увидел на дальнем краю поля работающий трактор и начал подавать трактористу знаки руками. Из его ломаной английской речи стало ясно, что накануне военные обнаружили мины как раз там, где сейчас пахали. "Надо было охранение выставить, - мрачно заметил Кунц, - а теперь что ж руками махать!" - "Всем оставаться у машины, - скомандовал Константин Фатеев. - Витя, одевайся и с миноискателем вперед к трактору. Только медленно и осторожно. И собаку с поводка не спускать, чтоб, пока мы не поймем, что к чему, сидела у машины. Вас, господа журналисты, тоже касается". Осторожно продвигавшийся по полю Кунц в саперных доспехах напоминал космонавта на Луне. Между тем трактор развернулся и уполз за холм. Часа через три противотанковая мина была обнаружена в полуметре от гусеничной колеи. "Теперь сто лет проживет", - заметил командир. "Ага, - отозвался Кунц, - и трактор без ремонта десять лет проходит".

 

Часа два ушло на то, чтобы определить размеры минного поля. Оно оказалось не очень большим, а главное, по мнению саперов, идеальным для разминирования - трава еще невысокая, а кустов и пролесков, существенно усложняющих работу, вовсе нет. По поводу того, откуда здесь взялось минное поле - до границы с Македонией все-таки несколько десятков километров, - заспорили. В конце концов сошлись на том, что у какой-нибудь сербской части, дислоцировавшейся поблизости, просто не хватило времени выдвинуться к границе, и перед уходом военные, использовав остаток боеприпасов, заминировали первое попавшееся поле.

 

Все собаки, допущенные к разминированию, сдают экзамен, после чего их хозяева получают специальный аккредитационный сертификат. Во время экзамена на квадрате 10 на 10 метров в обычном порядке прикапываются от 2 до 5 мин. Чтобы пройти испытание, собака должна найти их все.

 

Как только Вулли скомандовали "работать!", от ласковой вертлявой сучки не осталось и следа. Низко опустив голову к земле, по полю медленно двинулся сосредоточенный напряженный зверь. "Все. Раз заводила жалом, значит, точно что-то есть", - кратко прокомментировал кинолог. Через несколько минут собака села. Это значит, что у нее перед носом мина. Евгений Данильцев, хозяин Вулли, утверждает, что обучить овчарку искать мины несложно - пес с нормальным нюхом легко находит тротил. Гораздо сложнее объяснить зверю, что мину нельзя раскапывать.

 

Каждая найденная мина отмечается специальным флажком. После чего к работе приступает сапер. В первом квадрате оказалось две мины. Реакция Кунца на одну из них была схожа с восторгом удачливого кладоискателя: "Гляньте, братцы, - завопил он, - первая в году мина, и сразу "черная вдова". Позже нам объяснили, что "черная вдова" - одна из самых коварных противопехотных мин, производимых в Югославии.

 

В первый день работы бригада очистила только два квадрата - много времени ушло на подготовку. Было обнаружено 5 мин. "А бывает, что в квадрате находим по 10 - 15, - заметил Данильцев. - Я логику минеров никогда понять не мог - то они как из лукошка сеют, то за полдня устанавливаешь 3-4 флажка.

 

За ужином сошлись на том, чтоб, дай Бог, и дальше так шло. "У нас ведь как, - заметил командир, - нам не важно, сколько мин мы найдем. Главное, найти все".

 

Неспешные люди

 

Виктор Кунц 25 лет прослужил в инженерных войсках. Потом уволился из армии и пришел в МЧС. В отряде он рекордсмен. Только в прошлом году обезвредил 135 противопехотных и 20 противотанковых мин. Впрочем, далеко не все саперы ведут точный учет своих трофеев - оплата за работу никак не зависит от того, кто сколько мин нашел.

 

За один "рабочий" день (то есть проведенный на минном поле) саперы и кинологи получают по 60 долларов. За остальные - по 40. Те же 40 долларов в день зарабатывают врачи (их число также регламентировано правилами ООН) и Федорыч. За месяц саперам и кинологам удается отложить до полутора тысяч долларов. Остальным - поменьше. Сезон длится примерно полгода, в итоге получаются неплохие деньги. По крайней мере в России никто из них столько не зарабатывает. Накладные расходы ограничиваются тратами на питание. По приезде в Партеш все сбросились по сто долларов. Федорыч считает, что этих денег хватит месяца на три - продукты в Косово дешевы. На мое осторожное замечание по поводу того, что, к примеру, их американские коллеги зарабатывают существенно больше, один из кинологов философски заметил: "Чего сравнивать? Американские учителя, наверное, тоже больше наших получают".

 

Сказать, что действия саперов на минном поле строго регламентированы правилами противоминного центра ООН, - ничего не сказать. Предупредительные флажки должны быть определенного цвета и величины, таблички - со стандартным текстом, машины "скорой помощи" располагаются на таком-то расстоянии от участка, машина с саперами на таком-то, инвентарь следует складировать в одном месте, и к нему должна быть приставлена охрана, размечать сектора разминирования следует строго размером 10 на 10 метров, а коридоры надо пробивать только определенной ширины, местное население не должно приближаться на расстояние меньше километра и т.д.

 

В прошлом году автору этих строк пришлось присутствовать при разминировании городского стадиона в Грозном. Увидев торчащее из трибуны оперение ракеты системы залпового огня "Град", старший группы - молоденький капитан почесал в затылке, а потом подогнал кран, при помощи которого ракета и была извлечена. За этой операцией с любопытством наблюдала толпа местных жителей, никак не реагируя на просьбы лейтенанта отойти хоть на десяток метров. Потом в кузове "Урала" мы вывезли ее на окраину - в Старопромысловский район (на каждом ухабе я прощался с жизнью), где благополучно и подорвали в какой-то яме.

 

Фатеев выслушал мое повествование без удивления: "Конечно, в России саперы работают пока по-другому. Особенно - в Чечне. Но все требования, выдвигаемые противоминным центром, абсолютно оправданны и направлены только на то, чтобы исключить подрывы. За все годы работы эмчеэсовских саперов на Балканах у нас - тьфу, тьфу, тьфу - не было ни одного несчастного случая, и хочется верить, что никогда не будет. А кроме того, мы просто обязаны выполнять все ооновские требования, если хотим закрепиться на этом рынке". А работы саперам хватит еще на долгие годы - чуть не весь земной шар заминирован».