«…я люблю стареньких бабушек и дедушек, судачащих
на лавочках о соседках, играющих в домино, жалующихся на боли (больно ведь!) обсуждающих
примочки-компрессы, покрикивающих на внуков... только не о политике, только не
о выборах! Увы... политики сильнее боли, внуков и детей... только о них! Дедушка
один сегодня речь держал перед другими старичками. Такой статный, красивый,
седой (бывает красивая старость) и всё о том же, о политике: "Болею я
сильно. Умирать скоро. Если бы мне перед смертью ангел с серебряными крыльями
явился и спросил, чего хочу перед уходом, я бы попросил день и полную власть. С
этого президента скальп снял бы. Не сам. Детям дал бы. Кто правит, ни одного бы
живым не оставил, даже уборщиц. И был бы порядок через день". Это
старость? Убереги меня, Господи, от такой старости, гдекбедности, гарантированной родиной, добавляется саморазрушающая
ненависть. Кто думал и считал, чемона
отзовется во внуках?»
Не бойся тех, кто
топает ногами,
они скабрёзность
декларируют свою,
бойся того, кто
вместе с пирогами
когда-нибудь подсунет
и свинью…
Деды воюют неспроста,
сидя на скамеечке, у них ведь круглый год «зима», завалинка да семечки. Дед
знает, что такое труд, нечестность, справедливость… он знает точно: «Все
помрут», - и проявляет живость. Ведь хочется ему ещё… чуть больше, чем сосед… и
быть пытаясь: «Ё-моё!» - слагает аргумент…